Публикации
Не хотел бы я сейчас оказаться на месте органов адвокатуры
Из-за угрозы распространения коронавирусной инфекции Владимир Путин на днях продлил «нерабочие» дни до конца апреля этого года. Так как на территории столицы и области введён режим самоизоляции, у московских адвокатов возникает вопрос – как теперь осуществлять профессиональную деятельность? Ведь в указе о режиме изоляции нет исключения для адвокатов – палаты даже специально обратились к властям с просьбой не ограничивать защитников в передвижении. Но ответы на эти письма ещё не поступили, поэтому до сих пор не ясно, что делать, когда нас вызывают для участия в следственных действиях или судебных заседаниях. С одной стороны, выход из дома может быть воспринят как нарушение указа. С другой, неявка на следственные действия и судебные заседания – это нарушение УПК и КПЭА. Ведь оперативники и следователи не остановили свою работу, они всё так же проводят задержания, допросы и другие следственные действия – а значит, и к адвокатам продолжают обращаться за экстренной помощью по уголовным делам. Мы поставлены перед сложным выбором. И дело не только в противоречащих друг другу нормативно-правовых актах – ситуация усугубляется непростыми этическими обстоятельствами.
Явиться по вызову следствия или суда – значит подвергнуть риску не только себя, но также жизнь и здоровье близких. Все мы знаем, что в большинстве следственных кабинетов и судебных залов невозможно соблюсти необходимую дистанцию в два метра. Более того, конфиденциальность общения адвоката со своим доверителем зачастую требует гораздо меньшей дистанции. Да и не все оперативники, следователи и судьи носят маски и резиновые перчатки. Нет уверенности и в том, что они регулярно обрабатывают руки и поверхность стола дезинфицирующими средствами. Тем более что сейчас всё это не так легко приобрести.
Но не явиться по вызову – значит оставить своего доверителя без защиты. Более того, такое решение чревато для нас риском привлечения к дисциплинарной ответственности. Хотя пока таких случаев не было, очевидно, что следователи и судьи будут остро реагировать на неявки защитников, ссылающихся на режим самоизоляции – ведь УПК не содержит таких оснований для отложения следственных действий и судебных заседаний. Поэтому от следователей и судей мы услышим следующее: «Мы работаем. В определённых случаях участие адвоката обязательно, а потому он должен явиться. Не явится – будем принимать меры к тому, чтобы его лишили статуса».
Как поведут себя органы адвокатского самоуправления в ответ на такие жалобы судов и следствия, не до конца понятно. Разъяснения АП Москвы и АП Московской области не дают нам чёткий ответ на этот вопрос. Напомню, в соответствии с текущей позицией московских властей выходить из дома запрещено вообще всем адвокатам. Однако в разъяснениях палат отмечается, что режим самоизоляции должны соблюдать защитники, которые попадают под критерии, прописанные в законодательстве – то есть если они старше 65 лет, имеют заболевания или находятся на карантине. Такие адвокаты могут не опасаться дисциплинарного наказания в случае неявки в суд и на следственные действия. Но при этом в разъяснениях ничего не говорится о защитниках, под эти критерии не попадающих, но не пожелавших рисковать своим здоровьем – и потому отказавшихся участвовать в процессуальных мероприятиях.
Но мне понятна эта осторожность – не хотел бы я сейчас оказаться на месте органов адвокатуры. Позволить защитникам игнорировать вызовы следователей и судов, направляя ходатайства о невозможности явки из-за режима самоизоляции – оставить доверителей без юридической помощи. Обязать защитников являться по всем вызовам – вызвать недовольство адвокатов, обоснованно опасающихся за себя и своих близких.
АДВОКАТ АНДРЕЙ ГРИВЦОВ
"Вы только вдумайтесь! А если в результате такой явки адвокат действительно заболеет? А если умрёт? А если потом правоохранители сошлются на разъяснения палат: скажут, что защитник нарушил режим самоизоляции не по своей воле, а потому что ему велела палата? Мы не можем исключить такую ситуацию – особенно с учётом уровня правоприменительной мысли некоторых следователей и их «любви» к адвокатам".
Думаю, поэтому органы адвокатского самоуправления в своих разъяснениях не говорят адвокатам ни «да», ни «нет». Вместо этого они предлагают им обращаться за персональными разъяснениями в совет палаты, чтобы решать сложные этические вопросы. И, наверное, я бы на их месте сделал то же самое.
Адвокат должен сам делать выбор между заботой о собственном здоровье и долгом защищать доверителя – по каждому конкретному делу с учётом только ему известных обстоятельств. Есть такие сложные этические ситуации, в которых адвокат принимает решения не на основании разъяснений, законов, указов и кодексов. Часто мы вынуждены опираться на совесть, мораль и этику, которые усвоили от родителей, в школе и институте. И разъяснения органов адвокатуры в целом подтверждают правильность такого отношения адвокатов к сложившейся ситуации. Но, конечно, я расстроюсь, если дисциплинарные органы начнут привлекать к ответственности адвокатов, предупредивших следствие или суд о неявке и после этого оставшихся дома. Тогда нам будет недостаточно имеющихся разъяснений – нужны будут более чёткие «инструкции».
Возникшая проблема должна решаться не на уровне органов адвокатского самоуправления – их вряд ли можно упрекнуть в бездействии. Проблему должен разрешить законодатель: это он ввёл ограничения, не позаботившись о праве граждан на защиту, о процессуальных сроках и т.д.
АДВОКАТ АНДРЕЙ ГРИВЦОВ
"Могу поделиться лишь собственной позицией: выбирая между защитой прав доверителя и собственным здоровьем, я выберу первое".
Конечно, если следственное действие или судебное заседание не будут носить срочный характер, то я отправлю ходатайство об отложении – как велят мое понимание этики и разъяснение палаты. Но если ходатайство не удовлетворят, то я не оставлю своего доверителя без защиты. Мне кажется, что так же поступит большинство моих коллег. И никакие разъяснения им для этого не нужны. При этом я безусловно готов принять и понять позицию тех, кто поступит иначе, заботясь о собственном здоровье.