Публикации

Как знаток системы изнутри (в том числе он сам обвинялся в получении взятки и был оправдан в суде) Гривцов специально для Открытой России рассказал, какие нарушения в этом закрытом для СМИ деле уже произошли и почему доказательства будут иметь в нем второстепенный характер.

Уголовное дело в отношении сотрудников Следственного комитета РФ Дениса Никандрова, Михаил Максименко и Александра Ламонова по степени резонанса внутри всей правоохранительной системы если еще не переплюнуло, то уже приближается к делам Сугробова и подмосковных прокуроров.

И суть здесь не в самих обстоятельствах дела, о которых общественность пока что имеет весьма скудную информацию, а именно в личностях задержанных. Это весьма влиятельные и высокопоставленные сотрудники силового ведомства, которое за последние годы в силу своего участия практически во всех громких уголовных делах, тесного взаимодействия с могущественной ФСБ и агрессивного пиара набрало колоссальный вес.

Задержанные в силу определенных личностных качеств, близости к руководителю, активности могли оказывать реальное влияние на назначения внутри ведомства и если не формировать политику комитета в целом, то уж косвенно воздействовать на нее.

Обоснованно ли эти лица привлечены к уголовной ответственности? Имеются ли доказательства их вины? Этого мы пока не знаем, поскольку информации о деле в прессу поступает очень мало. Все, что на данный момент мы слышали из открытых источников, — это то, что дело возбуждено по статье 290 УК РФ (взятка), расследованием по поручению Генеральной прокуратуры РФ занимаются следователи ФСБ и якобы имеется некий секретный свидетель, указывающий на одного из задержанных и сообщающий о передаче тому денег. Один из защитников при этом сообщил, что взяткодатели до настоящего времени не установлены, а какие-либо денежные средства не изъяты. Если это действительно так, то доказательства выглядят, мягко скажем, неубедительно. Впрочем, кого и когда это останавливало? Мы можем вспомнить дело бывшего руководителя ГСУ СК при прокуратуре РФ Дмитрия Довгия, которое расследовал как раз Никандров и в котором факт передачи взятки задокументирован не был, а доказательства если и имелись, то носили не прямой характер и лично мне казались явно недостаточными для вынесения обвинительного приговора. Тем не менее такой приговор был вынесен присяжными, хотя судебный процесс сопровождался целый рядом скандалов, связанных с возможным оказанием давления на них.

Сейчас же вообще дела о взятках присяжным не подсудны, то есть Никандрова, Максименко и Ламонова будет судить профессиональный судья, что сразу же делает шансы этих людей на оправдание минимальными.

По опыту аналогичных дел можно сказать, что доказательства в этом деле в любом случае будут носить вторичный характер, и судьба задержанных будет решаться не в уголовно-процессуальной плоскости, а на политическом уровне. Это объясняется и личностями подозреваемых, и тем резонансом, которое вызвало уголовное дело внутри системы.

Исходя из описанных в прессе обстоятельств, можно уже сделать определенный вывод о допускаемых по делу процессуальных нарушениях. Сообщается, что уголовное дело о взятке было возбуждено не в отношении конкретных лиц — специальных субъектов, а по факту совершения преступления, хотя Верховный суд РФ неоднократно высказывался о незаконности возбуждения уголовных дел о должностных преступлениях в отношении неустановленных лиц. Кроме того, по решению Генеральной прокуратуры РФ дело расследуется следственными органами ФСБ России, притом что с учетом установленных уголовно-процессуальным законом и законом «О Следственном комитете РФ» правил дело в отношении сотрудников Следственного комитета РФ относится к исключительной подследственности Следственного комитета РФ. Теоретически, дело и в этом случае может расследовать ФСБ, но лишь по так называемым «шпионским» составам, а в шпионаже фигуранты дела пока не подозреваются.

Получается, что Генеральная прокуратура РФ, передав дело для расследования в ФСБ России, закон нарушает, однако суд, избравший меру пресечения в виде заключения под стражу, это, как мы видим, не смутило.

Это, на мой взгляд, означает, что где-то на самом верху команда на расследование дела дана.

Впрочем, ситуация еще может поменяться, и те же процессуальные нарушения могут быть использованы для разворота процесса в другую сторону и освобождения арестованных. Повторюсь, все, к сожалению, решается на понятийном уровне, а не на уровне закона, как это должно происходить в настоящем правовом государстве.

О чем свидетельствует вся эта ситуация? Во-первых, о том, что ФСБ России — по-прежнему самая могущественная спецслужба в стране, которая оказывает влияние на всю правоохранительную систему и может при желании разобраться с теми, кто ранее казался неприкосновенным.

Во-вторых, внутри ФСБ России тоже имеются течения и кланы, а казавшееся всемогущественным управление собственной безопасности не всегда влияет на ситуацию. Насколько я слышал, оперативную разработку осуществляли сотрудники управления «М» ФСБ России, не ставя об этом в известность собственную безопасность своего же ведомства, в тесном контакте с которой ранее взаимодействовали фигуранты дела.

В-третьих, это, конечно же, серьезный удар и ослабление позиций руководителя Следственного комитета РФ, поскольку задержанные были к нему достаточно близки. Об этом свидетельствует и весьма невнятное поведение официального рупора ведомства, который вопреки, практике своей комментирования всего и вся, почти сутки хранил упорное молчание на вопросы журналистов о задержании высокопоставленных сотрудников комитета. Повлечет ли эта ситуация отставку главы Следственного комитета РФ? Чисто интуитивно, я так не думаю. Такие решения у нас в стране принимает лично президент, а в последние годы, как показывает практика, он не любит менять лиц, ответственных за руководство наиболее важными направлениями, даже в случае гораздо больших скандалов.

Может быть, это связано с тем, что ближний круг совсем не велик, а доверия, позволяющего назначить на столь ответственное направление человека не из этого округа, нет.

В конце концов, пусть подчиненный на своем месте допускает ошибки, — но он ведь никогда не заставлял усомниться в личной преданности. Тем более, что Следственный комитет после легкой заминки подает правильные с точки зрения существующей системы сигналы, а глава пресс-службы уже назвал задержанных «так называемыми коллегами». С человеческой точки зрения говорить так о людях, которым совсем недавно радостно жал руку, безусловно, некрасиво, но в части аппаратных войн, наверное, это соответствует правилам игры внутри системы. Причем такое публичное отречение совсем не означает отречения аппаратного, хотя определенный сигнал «так называемые коллеги», наверное, уловить должны, и не исключаю, что они могут воспринять это как сигнал к борьбе с открытым забралом.

Впрочем, мы видим, что история в нашей стране идет по спирали, а кольцо неприкосновенных, которых ни при каких обстоятельствах нельзя привлекать к ответственности, все сужается.

Виной ли тому экономический кризис или просто аппаратные игры за близость к первому лицу — мы с вами никогда не узнаем, но исключить того, что кто-то из высших должностных лиц правоохранительных органов в ближайшее время может повторить незавидную судьбу некогда любимца вождя — товарища Ежова, в нынешней действительности уже не можем.

Свидетельствует ли эта ситуация о реальном усилении борьбы с коррупцией в стране? На мой взгляд, абсолютно не свидетельствует. Мы не знаем и вряд ли когда-нибудь до конца узнаем, с учетом закрытости уголовного дела, о том, что стоит за привлечением сотрудников Следственного комитета к уголовной ответственности и совершалось ли на самом деле то преступление, которое им инкриминируют. Систему это уголовное дело точно не очистит и не изменит, поскольку на место одних винтиков этой машины уже скоро придут другие, которые будут не лучше и не хуже предыдущих.

Кстати, те отзывы, которые я слышал о Никандрове как о следователе, свидетельствуют о том, что он был юристом высокой квалификации. Далеко не факт, что его место займет столь же профессиональный юрист.

В целом же машина не дает сбоев, и для того, чтобы она остановилась, нужно не менять отдельные винтики, а реформировать всю систему, начиная с обеспечения фактора справедливого суда. Пока что те шаги со стороны власти, которые мы последовательно наблюдаем, не свидетельствуют, на мой взгляд, о том, что такие реформы в обозримом будущем состоятся.

Задержанным же и их близким я желаю в любом случае с наименьшими потерями для здоровья выйти из той сложной ситуации, в которую они попали. Российская тюрьма, к сожалению, пока еще никого не излечивала и не исправляла.

Источник: Открытая Россия