Публикации

— Татьяна Александровна, вы долгое время работали в одном из самых именитых адвокатских бюро — адвокатском бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», и не просто работали, а были партнером. Тяжело ли вам далось решение уйти оттуда и какой фактор сыграл главную роль? Как отреагировали ваши уже бывшие коллеги и старшие партнеры? И ваши конкуренты?

— Я всегда с теплотой и благодарностью буду вспоминать об этом бюро, которое дало мне очень многое. ЕПАМ по праву является одним из лидеров российского юридического рынка, поскольку его коллектив действительно один из лучших, с кем мне приходилось работать. У меня со всеми коллегами по предыдущему бюро сохранились теплые отношения, ни о ком не могу сказать плохого слова, они замечательные профессионалы. Надеюсь, они думают обо мне так же.

— Как долго ЗКС пришлось вас уговаривать? Что именно вас подкупило? Расширится ли на новом месте спектр ваших рабочих задач? Были ли предложения от других адвокатских коллегий или бюро?

— Вообще мне регулярно поступали «кадровые предложения» от серьезных игроков нашего рынка. Переговоры с новыми партнерами из ЗКС не были сложными. В партнерстве очень важны общие ценности, а в этом мы с командой ЗКС полностью совпали. Порядочность и преданность идеалам профессии для них не формальные слова, а часть идеологии. Я давно в профессии и работала со многими сильными адвокатами по уголовным делам. Но должна признать, что мне есть чему поучиться в профессиональном плане у моих новых партнеров. Для меня переход в ЗКС — это возможность работать с лучшими, обмениваться с ними опытом, вместе становиться еще сильнее, строить что-то новое, эксклюзивное для российского юридического рынка. И это стало большим вызовом, на который я с удовольствием откликнулась. Но все равно решение было для меня достаточно трудным, потому что в предыдущей команде у меня также было удовлетворение от работы. Сейчас я открываю новую главу в своей профессиональной книге с огромным энтузиазмом. Спектр моих задач глобально не изменится. Я должна делать то, что делала и ранее: участвовать в развитии, искать новые рынки, взаимодействовать с доверителями, оказывать им качественную помощь в рамках командной работы, обучать более молодых сотрудников. В общем, это хорошо знакомая работа партнера любой серьезной юридической фирмы.

— Многие партнеры ЗКС — выходцы из следственных органов. На ваш взгляд, такой опыт для адвоката полезен? Не смущает ли вас, что вы будете практически единственным партнером без прошлого в органах?

— Полагаю, что вопрос должен ставиться не о том, где именно получал свой опыт адвокат ранее, а о том, что он представляет собой в профессиональном и личностном плане здесь и сейчас. Не бывает хороших и плохих адвокатов по признаку того, работал ли человек следователем или пришел в адвокатскую профессию после окончания института. Важно то, насколько этот человек профессионален и предан профессии, клиентам, праву здесь и сейчас. Так всегда будет складываться, что люди прирастают партнерами из числа тех, кого они хорошо знают, ценят, считают хорошими профессионалами. Учитывая, что нынешние лидеры ЗКС работали, и весьма успешно, следователями, вполне объяснимо, почему они «обращали в свою веру» лучших коллег с предыдущих мест работы. Опыт работы в правоохранительных органах многим нашим партнерам помогает. Однако ЗКС не декларирует и никогда не будет декларировать, что хорошие адвокаты — это только те, кто ранее работал следователем. Принцип ЗКС — собирать в свою команду лучших, и мне он очень хорошо откликается.

— Вы достаточно известный человек, на вашем счету серия громких дел, причем успешных. Не было амбиций создать полностью свой проект со своей командой?

— Признаю, я думала об этом. Однако ЗКС дает мне как раз то, чего я всегда хотела: работу с командой, которая функционирует так, как я хочу, чтобы функционировала именно моя команда. Это настоящий коллектив людей, сплоченных одной идеей: быть лучшими в своей отрасли права, помогать людям, которые к нам обращаются, постоянно расти, учиться и учить других. То, что в названии бюро нет моей фамилии, не вызывает у меня никакого беспокойства, подобных амбиций у меня никогда не было. Мое профессиональное имя — ЗКС, и, надеюсь, так будет долго. К тому же сейчас название бюро уже не имеет какой-либо расшифровки, а три буквы в этом названии общеизвестны на рынке. Хотя я знаю, что изначально бюро образовывалось по фамилиям трех отцов-основателей, двое из которых в нем уже на данный момент не работают. При этом бюро гордится успешной работой с этими партнерами и всегда будет с теплотой о них отзываться.

— Какими направлениями вы займетесь на новом месте? Что станет вашей основной специализацией? Какие вы ставите для себя основные задачи на обозримое будущее?

— У нас узкоспециализированное бюро, мы оказываем юридическую помощь нашим доверителям в области уголовного права и не планируем работать в других отраслях права. Однако в рамках этой специализации у партнеров есть свои направления работы, в которых они наиболее компетентны. Мне хотелось сосредоточить свои усилия помимо защиты по уголовным делам, которую я, как и всякий практикующий адвокат, очень люблю, также на развитии направления расследования правонарушений и преступлений внутри компаний. Среди приоритетов могу отметить также работу с иностранными клиентами бюро.

— ЗКС много вкладывает в развитие молодых юристов. Будете ли вы участвовать в этих проектах, если да — то в каких именно? Чему в первую очередь сейчас стоит обучать подрастающих юристов?

— Развитие молодых юристов — часть идеологии ЗКС. Бюро ставит себе задачу постоянно прирастать лучшими и хочет, чтобы в целом в нашей специализации — как на стороне обвинения и защиты, так и в качестве судей — практиковали только профессиональные, порядочные и ориентированные на справедливость юристы. Я обязательно с удовольствием буду участвовать во всех образовательных проектах бюро. Мне нравится учить студентов, делиться с ними своим опытом и знаниями. В первую очередь помимо практических навыков я хотела бы рассказывать студентам об отношении к людям. Ведь миссия любого юриста — это именно помогать людям. И если нам, юристам среднего и старшего поколения, в результате приложенных усилий удастся привить молодежи правильные юридические ценности, уверена, что с правом в стране через 5–10–15 лет будет гораздо лучше, чем сейчас.

— На ваш взгляд, насколько хорошо сейчас развит рынок юридических услуг и много ли профессионалов и сильных юридических команд? Если нет, то с чем связано их отсутствие?

— Наш юридический рынок еще очень молод, поэтому в таком юном возрасте тяжело рассуждать о его высоком уровне развития. Кроме того, юридический рынок сильно ориентирован на бизнес в стране в целом. Я не могу сказать, что в текущем моменте он находится в хорошем состоянии, особенно если учитывать отношение власти к бизнесу.
К тому же достаточно тяжело развивать правильный юридический бизнес, когда в системе правосудия зачастую отсутствует принцип справедливости. И поэтому до сих пор у нас есть много юристов, которые ориентируются на коррупционные способы решения проблем или просто обманывают своих доверителей.

Но сейчас на рынке появляется все больше и больше отдельных профессионалов и юридических команд, которые декларируют правильные юридические ценности, открыто отказываются от работы по черным и серым схемам, и в целом их работа направлена на развитие в стране справедливого правосудия. Думаю, что ЗКС можно причислить именно к такому, новому поколению юридических команд.

— Если продолжить тему профессионалов, то кем, на ваш взгляд, должен быть адвокат — в первую очередь безэмоциональным профессионалом и оценивать работу как бизнес или оставаться защитником и на первый план ставить элемент помощи своим клиентам? Если коротко — то бизнес или помощь людям?

— Всегда говорю, что спор о том, бизнес ли адвокатура или нет, бессмыслен. Безусловно, мы должны ориентироваться на помощь людям и не можем ставить свои интересы выше интересов наших доверителей. Мы не можем предавать их и профессию, думать исключительно о деньгах или собственной славе. Тем не менее наша профессия предполагает, что мы получаем за свою работу деньги, и вряд ли кто-то из тех, кто с яростью отстаивает точку зрения о том, что адвокатура — это не бизнес, отказывается от своих гонораров и соглашается всегда помогать людям бесплатно.

Я долго работала в крупных юридических фирмах, знающих, что такое правильные бизнес-процессы, клиентоориентированность, маркетинг, учет рабочего времени. Поэтому мне привычнее говорить, что я занимаюсь юридическим бизнесом. Но если это бизнес, то он, безусловно, социально ориентирован, и если вопрос будет поставлен о выборе между человеком и деньгами, я для себя выберу человека.

А что касается эмоций при работе адвоката, то мне ближе точка зрения о том, что эмоции и вовлеченность в каждого клиента скорее помогают выстраивать работу с клиентом и работать с делом, чем мешают.

Но если говорить обо мне, то, несмотря на бурю эмоций и сочувствия внутри меня, я стараюсь сохранять холодную голову при принятии решений в интересах доверителя. Но это мой характер и мое отношение к профессии, и я с огромным уважением отношусь к адвокатам, источающим полную невозмутимость и отсутствие эмоций в любых ситуациях. Хотя объективно мне с трудом верится, что в ситуации явной несправедливости можно не проявлять эмоций или не ощущать их внутри себя.

Поэтому обычно внешне холодный и спокойный профессионал где-то в душе оказывается очень чувствительным и ранимым человеком с многочисленными шрамами на большом адвокатском сердце.

РБК